(drabble, 172)

Я пересекаю коридор, когда у меня падает кружка. Так просто. Я разжимаю руку, и высокая керамическая кружка полная свежезаваренного зеленого чая падает на пол. Чай разливается. Кружка бьется. А я останавливаюсь как вкопанная, меня что-то останавливает. Что-то внутри. Тянущее, нездоровое. Оно останавливает меня, превращает в застывшую статую посреди темного коридора. С согнутой левой рукой и разжатыми пальцами.

Я знаю, что рядом никого, но мне кажется, что тысяча глаз из темноты наблюдает за мной, смотрит, оценивает, усмехается. Это называется паранойей; я – параноик. Но сейчас это – не то чувство.

В детстве на стенах моей комнаты висели рамки. Те самые, которые отдают по дешевке на распродажах. С засушенными бабочками внутри. В основном, бабочек приклеивают к задней стороне, под стеклом, но одна рамка очень старая. В этой рамке – острая бабочка с черно-белыми крыльями, отливающими всеми оттенками синего; левое крыло поломано, его части давно нет под стеклом. В этой рамке бабочка пришпилена булавкой.

Босыми ногами я чувствую тепло растекающегося по полу чая. Я чувствую холод пустого темного коридора.

Я – пришпиленная бабочка с поломанными крыльями в старой рамке.