you found me
(dean winchester | neal caffrey (supernatural | white collar); g; 800)
I said, “Where you been?”
He said, “Ask anything.”
He said, “Ask anything.”
you found me
Дину интересно, почему Техас. Почему не Нью-Йорк, Калифорния или Мэн? А с другой стороны, почему бы и не Техас. Плевать, в принципе, он не тот, кому следует задавать вопросы, пора бы уже привыкнуть. На все вопросы он теперь отвечает. Универсальная энциклопедия, ходячая википедия в клетчатой рубашке и легкой ветровке. Поэтому пусть будет Техас. Это еще не самое забытое Богом место. В этом даже есть какая-то ирония. Для Дина – слишком близком к дому, а для парня, с которым он должен встретиться, – слишком далеко. Техас так Техас, черт возьми, ему вообще особо выбирать не приходится. Спасибо, что не Аляска.
Парень подходит со стороны Амистад Авеню. Идет медленно, как будто сомневается. Да уж, Дин бы тоже сомневался. Полчаса с Богом, ответы на все твои вопросы. Черт, звучит похоже на их контракты: десять лет в обмен на душу. Дин – не Бог, он так, типа посыльного. Да и душу эти не требуют. Им даже спасибо не нужно. Маленький городок в Техасе, две на три улицы, один бар, одна пиццерия – вот и все развлечения. Парень подходит со стороны Амистад Авеню. А откуда бы ему еще подходить?
Ветер продирает до костей. Хочется назвать это перекрестком, хочется назвать это сделкой с Богом. Хочется скривиться, показать, как ему самому это не нравится, но Дин этого не делает. Вокруг одни кусты, поле, деревянные заборы, полуразвалившийся сарай. Коричневато-серое месиво, а не утро. Небо затянуто облаками, сложно сказать, рассвело уже или нет.
Парень, Нил Кэффри, не торопиться. В нем есть что-то странное. Должно быть, дело в контрастах, в противоречии его честных голубых глаз и репутации гениального преступника. Что-то не то в едва заметно сведенных плечах и дорогом костюме, на которой небрежно наброшено не менее дорогое пальто. Что-то не то в его нерешительности и тревоге, когда ему дали шанс, и бесконечных вопросах изо дня в день. Вопросы. Дин не тот, кто должен на них отвечать, но он – самое лучшее, что когда-либо могло достаться Кэффри.
Дин уже почти привык видеть ту их сторону, которую они никому не показывают. Дин привык к сдерживаемым слезам, срывающимся голосам и тем, словам, которые никто и никогда больше не услышит. И в Кэффри это тоже есть. Растрепанные волосы, легкая дрожь правой руки. Дин не знает этого парня и никогда не знал, он видит его впервые, но такие вещи Дин всегда замечает. Он замечает, когда что-то не так. Как будто в него загрузили информацию, но установленный алгоритм помогает ему только различать несоответствия. Дин не знает этого парня, но его отлично знает тот, кого Дин должен представлять на этой встрече. И этого достаточно.
Когда парень подходит ближе, встает напротив, Дин не представляется, не говорит, что он – Дин Винчестер и ему, на самом деле, насрать на все проблемы этого смазливого паренька, который не пережил и половины того, что видел он сам. Ему не положено. Ну и что, что этот сосунок почти вдвое младше его, теперешнего Дина. Ну и что, что он гладко выбрит, на нём дорогой костюм, красный галстук с серебряным зажимом, и пахнет от него чем-то едва различимым, но определенно приятным. Дину приходилось говорить и с теми, кто заслуживал этого еще меньше. И вообще, не Винчестеру это решать.
- Где ты был? – проговаривает парень в точности те слова, которые спрашивал когда-то давно Дин.
Это не самый оригинальный вопрос. Пожалуй, даже один из часто задаваемых. Но что-то в той упрямой горечи, с которой Нил это говорит, заставляет Дина усмехнуться. Он не знает парня, знает, что он неплохой малый.
- У тебя вроде были вопросы поважнее, - Дин прочищает горло, - я вроде как готов ответить на любой.
Он ждет от парня чего-то конкретного, хотя куда конкретнее его предыдущего вопроса что-то может быть? Действительно, когда все летит к чертям единственное, чего тебе хочется знать – где все эти чертовы силы, которые должны помогать тебе? Почему они всегда самую малость, но опаздывают? Почему он, Дин, опоздал?
Поднявшуюся внутри вполне человеческую злость приходится сморгнуть. Дин прикрывает глаза на несколько секунд. Для них для всех Дин и есть тот самый Бог, у которого они просят помощи, поддержки. Он тот, кого они винят. Кого Дин сам винил.
- Почему Техас? Это ж черти где, можно было выбрать перекресток каких-нибудь других улиц.
Дину нравится этот парень, смышленый, упрямый и немного наглый. Ему нравится, что тот даже сейчас не теряется, пытается отвлечь их обоих от неестественной дрожи в голосе, абсолютно несвойственной Нилу Кэффри. Дин и рад бы встретиться с Кэффри в прошлой жизни, возможно, пропустить по бутылке пива в баре или просто поговорить. Дину мало кто из них нравится, они обычно очень тяжело принимают факты. А Кэффри продолжает храбриться и делать вид, будто он король Вселенной. На удивление, Дина это не раздражает.
Он пожимает плечами. Хочется ответить: «а черт его знает!», хотя Дин уверен, что тот уж точно не знает.
Они сворачивают на Первую улицу и молча идут вдоль дороги. Забавно, но обычно, когда тебе дают шанс спросить что угодно, ты почему-то уже знаешь ответы на все вопросы сам. Что ж, наверное, так и должно быть. Дин запускает руки в карманы и находит там пачку сигарет.
- Будешь? – он протягивает её Нилу.
- Почему бы нет. Пусть будет последней, - пожимает плечами тот.
Парень подходит со стороны Амистад Авеню. Идет медленно, как будто сомневается. Да уж, Дин бы тоже сомневался. Полчаса с Богом, ответы на все твои вопросы. Черт, звучит похоже на их контракты: десять лет в обмен на душу. Дин – не Бог, он так, типа посыльного. Да и душу эти не требуют. Им даже спасибо не нужно. Маленький городок в Техасе, две на три улицы, один бар, одна пиццерия – вот и все развлечения. Парень подходит со стороны Амистад Авеню. А откуда бы ему еще подходить?
Ветер продирает до костей. Хочется назвать это перекрестком, хочется назвать это сделкой с Богом. Хочется скривиться, показать, как ему самому это не нравится, но Дин этого не делает. Вокруг одни кусты, поле, деревянные заборы, полуразвалившийся сарай. Коричневато-серое месиво, а не утро. Небо затянуто облаками, сложно сказать, рассвело уже или нет.
Парень, Нил Кэффри, не торопиться. В нем есть что-то странное. Должно быть, дело в контрастах, в противоречии его честных голубых глаз и репутации гениального преступника. Что-то не то в едва заметно сведенных плечах и дорогом костюме, на которой небрежно наброшено не менее дорогое пальто. Что-то не то в его нерешительности и тревоге, когда ему дали шанс, и бесконечных вопросах изо дня в день. Вопросы. Дин не тот, кто должен на них отвечать, но он – самое лучшее, что когда-либо могло достаться Кэффри.
Дин уже почти привык видеть ту их сторону, которую они никому не показывают. Дин привык к сдерживаемым слезам, срывающимся голосам и тем, словам, которые никто и никогда больше не услышит. И в Кэффри это тоже есть. Растрепанные волосы, легкая дрожь правой руки. Дин не знает этого парня и никогда не знал, он видит его впервые, но такие вещи Дин всегда замечает. Он замечает, когда что-то не так. Как будто в него загрузили информацию, но установленный алгоритм помогает ему только различать несоответствия. Дин не знает этого парня, но его отлично знает тот, кого Дин должен представлять на этой встрече. И этого достаточно.
Когда парень подходит ближе, встает напротив, Дин не представляется, не говорит, что он – Дин Винчестер и ему, на самом деле, насрать на все проблемы этого смазливого паренька, который не пережил и половины того, что видел он сам. Ему не положено. Ну и что, что этот сосунок почти вдвое младше его, теперешнего Дина. Ну и что, что он гладко выбрит, на нём дорогой костюм, красный галстук с серебряным зажимом, и пахнет от него чем-то едва различимым, но определенно приятным. Дину приходилось говорить и с теми, кто заслуживал этого еще меньше. И вообще, не Винчестеру это решать.
- Где ты был? – проговаривает парень в точности те слова, которые спрашивал когда-то давно Дин.
Это не самый оригинальный вопрос. Пожалуй, даже один из часто задаваемых. Но что-то в той упрямой горечи, с которой Нил это говорит, заставляет Дина усмехнуться. Он не знает парня, знает, что он неплохой малый.
- У тебя вроде были вопросы поважнее, - Дин прочищает горло, - я вроде как готов ответить на любой.
Он ждет от парня чего-то конкретного, хотя куда конкретнее его предыдущего вопроса что-то может быть? Действительно, когда все летит к чертям единственное, чего тебе хочется знать – где все эти чертовы силы, которые должны помогать тебе? Почему они всегда самую малость, но опаздывают? Почему он, Дин, опоздал?
Поднявшуюся внутри вполне человеческую злость приходится сморгнуть. Дин прикрывает глаза на несколько секунд. Для них для всех Дин и есть тот самый Бог, у которого они просят помощи, поддержки. Он тот, кого они винят. Кого Дин сам винил.
- Почему Техас? Это ж черти где, можно было выбрать перекресток каких-нибудь других улиц.
Дину нравится этот парень, смышленый, упрямый и немного наглый. Ему нравится, что тот даже сейчас не теряется, пытается отвлечь их обоих от неестественной дрожи в голосе, абсолютно несвойственной Нилу Кэффри. Дин и рад бы встретиться с Кэффри в прошлой жизни, возможно, пропустить по бутылке пива в баре или просто поговорить. Дину мало кто из них нравится, они обычно очень тяжело принимают факты. А Кэффри продолжает храбриться и делать вид, будто он король Вселенной. На удивление, Дина это не раздражает.
Он пожимает плечами. Хочется ответить: «а черт его знает!», хотя Дин уверен, что тот уж точно не знает.
Они сворачивают на Первую улицу и молча идут вдоль дороги. Забавно, но обычно, когда тебе дают шанс спросить что угодно, ты почему-то уже знаешь ответы на все вопросы сам. Что ж, наверное, так и должно быть. Дин запускает руки в карманы и находит там пачку сигарет.
- Будешь? – он протягивает её Нилу.
- Почему бы нет. Пусть будет последней, - пожимает плечами тот.
и новогодний подарок №2: маленькая хрень к Шести. ну прости, что тут все те же лица. меня на момент создания немного глючило.