Автор: undertakemedium (оригинал)
Переводчик: cutepoison47
Бета: Captain J.
Рейтинг: PG-13 за несколько нехороших слов
Дисклаймер: ни автор, ни переводчик рядом не стояли с этими людьми. Увы.
Слов: 3,400
Варнинг:
You say, I'm stuck somewhere back in between My blurred memories.
Some say, I kicked myself right in the face. I'm not as I seem.
Some say, I kicked myself right in the face. I'm not as I seem.
'Disconnect/Reconnect'
Эдуардо получает е-мэйл, перенаправленный через прокси с его предыдущего аккаунта. Мейл сообщает ему, что Марк Цукерберг послал ему запрос на добавление в друзья на фейсбуке. Эдуардо тупо пялится на это сообщение и думает вот о чем:
Засранец. Это правда Марк? У меня все еще есть страница на фейсбуке? Уебок. Принять ли мне заявку?
Он удаляет сообщение. Оно валяется в корзине несколько часов, до тех пор, пока Эдуардо не сдается. Он открывает мейл снова, читает. Там все еще написано то же самое.
Эдуардо кажется, что его пальцы по собственному желанию набирают facebook.com в адресной строке, совершенно забыв спросить у него разрешения. Главная страница сильно изменилась с тех пор, как он был на ней в последний раз, но она все еще узнаваема. Эдуардо набирает пароль и адрес электронной почты, по которому он зарегистрирован (адрес, оставшийся с Гарварда). Пароль тот же, который он все еще использует на всех сайтах (да, это не очень умно, но, по крайней мере, Эдуардо его никогда не забывает).
Страница сообщает ему о настройках безопасности, но Эдуардо пролистывает ее, не обращая внимания на то, что она от него хочет. Эдуардо отсылают к новостной ленте, которая, как он полагает, должна сообщать ему, что происходит с его «друзьями». Только, согласно его домашней странице, у Эдуардо нет друзей.
Странно, учитывая, что он был уверен - в последний раз, когда он заходил на сайт, у него было несколько друзей. Несколько сотен друзей. Их число было неестественно велико, поскольку он еще был известен, как один из основателей сайта. Но теперь – ни одного друга, ни одного сообщения. Вообще ничего. Только одна заявка на добавление в друзья.
От Марка Цукерберга.
Пальцы все еще живут своей жизнью, потому что Эдуардо принимает ее. В следующее мгновение, он закрывает страницу, ненавидя себя, захлопывает ноутбук и выходит на балкон.
Идет дождь. Он в Нью-Йорке.
Он идиот.
...
В Калифорнии Марк опрокидывает банку газировки на свой стол. Напиток неестественного цвета проливается на бумаги. Коврик для мышки намокает, а клавиатура становится липкой.
- Прошу прошения, - говорит он, вскакивая, поскольку теплая газировка начинает капать с края стола на дорогой ковер. – Извините.
Он чувствует себя неуклюжим. Он всегда чувствует себя неуклюжим. За деньги не купишь «уклюжесть». Люди пялятся на него. Частично из-за того, что он – Марк Цукербег, миллионер, их босс. Они всегда пялятся. Частично из-за того, что он только что показал очень впечатляющую координацию движений, разлив банку газировки на себя, свой стол и компьютер. При всех.
- Я принесу салфетки, - наконец произносит кто-то. Все остальные продолжают пялиться.
- Да, - соглашается он. В висках стучит.
«Эдуардо Саверин добавил Марка Цукерберга в друзья».
...
Эдуардо вышел пообедать один. Он выпил слишком много кофе. Одна кружка на полпути до метро. Сразу после выхода – еще одна. И еще – на полпути домой. Он садился в такси, а дождевая вода собиралась на пластиковой крышке стаканчика, в выемке прямо рядом с выбитыми в крышке буквами: без кофеина.
Его руки дрожат, когда он открывает дверь в квартиру. Темно. Эдуардо на автопилоте включает телевизор, наливает себе стакан воды и бросает куртку на стол. Он делает глоток воды. Квартира слишком большая для него одного. Но ведь именно так поступают богачи? Разве это не его обязанность купить себе дом, который никогда не будет казаться домом?
Светящийся индикатор питания на ноутбуке привлекает внимание Эдуардо. Он не помнит, чтобы выключал его. Ноут работал все то время, пока его не было. Эдуардо ставит стакан с водой на стол с громким стуком. И почему-то очень осторожно, Эдуардо подходит к ноутбуку. Страшно даже подумать, что могло произойти в его отсутствие. Страшно даже подумать, что он навлек на себя этим опрометчивым подтверждением запроса на добавления в друзья
Эдуардо открывает крышку ноутбука, и экран оживает. Это занимает несколько секунд, еще несколько секунд уходит на то, чтобы запустить Firefox. Но как только Эдуардо это делает, то сразу же замечает, что у него есть одно новое сообщение.
Он садится.
Учитывая, что у него всего один друг на фейсбуке, и учитывая, что они с этим другом не разговаривали несколько лет, Эдуардо предполагает, что это сообщение от Марка.
Ему интересно, что там говориться. Что-то глупое? Вероятно. Извинения? Еще чего! Эдуардо не уверен, что ему вообще хочется читать это сообщение.
Эдуардо всегда хотел, чтобы Марк получил по заслугам. Он прочитал много статей о фейсбуке после судебного заседания. Больше, чем Эдуардо читал, когда они еще были в хороших отношениях. А, надо признать, быть другом Марка – это весьма извращенное удовольствие. Поэтому Эдуардо открывает сообщение.
Оно от Марка.
Тема сообщения не указана, и оно очень короткое: «Не думал, что ты примешь заявку».
Эдуардо хочет принять эти слова за оскорбление, хочет верить, что Марк пытается разыгрывать жертву, несправедливо обвиненного, изгоя общества, преданного друга... Но это, пожалуй, слишком широкая интерпретация для такого короткого сообщения.
«Я не собирался», - печатает он. Ему интересно, поймет ли Марк, что это значит? Они понимали друг друга очень хорошо. Давно. Он понимал Марка настолько, насколько того вообще можно было понять. Лучше остальных.
Он сомневается, что Марк ответит быстро - занятой человек, владеет каким-то небольшим сайтом под названием фейсбук…
Эдуардо кусает губы в ожидании, но как только собирается закрыть окошко браузера – там сообщение: «Я не уверен, что собирался посылать заявку».
А Эдуардо не уверен, насколько сильна горечь в словах, что он набирает. Он надеется, что она достаточно заметна: «Говорят, фейсбук используют, чтобы поддерживать связь со старыми друзьями…».
Следующий ответ Марка приходит почти мгновенно: «Я не знаю. У меня не осталось друзей, которые все еще разговаривают со мной».
В старые-добрые времена Эдуардо воспринял бы это, как обычную шуточку Марка. Сейчас же сообщение злит его, расстраивает его.
Его пальцы в нерешительности застывают над клавиатурой. Он не уверен, что хочет сказать. Он многое хотел бы сказать, но он не уверен, что едкий сарказм или обвинения в предательстве в интернете, это именно то, что нужно. Он не ожидал снова восстановить связь с Марком.
«Почему?» - пишет Эдуардо. И отправляет.
Он имеет в виду: почему запрос на добавление в друзья. Секунду спустя Эдуардо понимает, что Марк может понять это как обычное «почему?», и с досадой прикрывает глаза рукой. Вероятность того, что Марк ответит на это сообщение, которая раньше вовсе не волновала Эдуардо, достаточно низкая.
Кажется, что Марк не желает отвечать на это крайне важное «почему?». И осознание того, насколько мало значит восстановление общения для Марка, приносит Эдуардо облегчение.
«Я искал тебя. Надеялся, что ты ответишь».
«Я давно не пользовался своим аккаунтом».
«Ты им никогда не пользовался, даже вначале. Я знаю. Я деактивировал его. Вот почему у тебя нет друзей и персональных настроек. Но информация оставалась на сервере, я держал твой аккаунт там, где я смогу его достать. Чтобы проверить, заходил ли ты».
Эдуардо не знает что ответить, когда следом за этим сообщением приходит еще одно: «Я в курсе, что это звучит странно. Но я глубоко сожалею о том, как завершилась наша дружба. Мне нужна была возможность поговорить с тобой, но ты никогда бы не согласился поговорить в реале».
Эдуардо смотрит на слова: «я глубоко сожалею о том, как завершилась наша дружба» и чувствует неопределенную пустоту. Как официально! Это лучшее, на что способен Марк, но, на самом деле, Эдуардо, был бы больше рад упрямому отрицанию собственной вины, чем этому. Если бы Марк сказал эти слова ему в лицо, думает Эдуардо, возможно, они действительно стоили бы чего-то. Они бы стоили чего-то для него.
Но сообщение на экране? Пиксели, биты.
Вся жизнь Марка – это сообщения на экранах, потому что ему абсолютно нет дела до реальной жизни, живых людей и человеческих взаимоотношений. Раньше Эдуардо казалось, что это из-за того, что Марк боялся, чувствовал неловкость и незащищенность. Но теперь он все чаще думает, что это из-за того, что Марк просто-напросто придурок, а Эдуардо обманывал себя, думая, что за этой дрянной обложкой скрывается достойный человек.
Марк никогда не предлагал ему встретиться. Никогда не говорил с ним напрямую во время всех этих судебных заседаний. Они лишь пару раз встречались взглядами.
А Эдуардо бы согласился. Стоило Марку лишь предложить. Потому что Эдуардо идиот. А когда они учились в колледже, он был еще большим идиотом. Потому что был другом самого большого тугодума во Вселенной. Он всегда соглашался, что бы Марк ни утверждал. И возможно, если бы Марк поговорил с ним тогда, они бы смогли оставить все позади. Возможно, Эдуардо бы не был так несчастен.
Внезапно он понял, что безумно зол. А пальцы начали набирать на клавиатуре:
«Ты "глубоко сожалеешь"? Очень великодушно с твоей стороны, Марк! Это почти похоже на человеческие слова, но боюсь, этого не достаточно. Мог бы постараться сильнее. Я бы не встретился с тобой в реале, потому что, если ты не заметил, стоило тебе сказать: "прыгай!", я спрашивал: "высоко?". Или правильнее будет: "деньги!" и "много?". Ты воспользовался моей преданностью, чтобы совершенно разорить меня. Хотя я сомневаюсь, что меня больше расстроил тот факт, что из-за тебя я потерял кучу денег, чем тот, что я потерял лучшего друга. Я не уверен, что наша дружба была дорога тебе, или ты настолько бесчувственное бревно, которому и в голову не пришло, к чему все может привести? Я выбрал суд, Марк, только потому, что был уверен, что никогда не добьюсь от тебя объяснений. Или извинений. Или никогда не смогу вернуть нашу дружбу. Давай на чистоту, я бы предпочел что угодно из этого любым деньгам.
Возможно, ты скажешь, мол, тебе всегда было нелегко разговаривать с людьми в реале. Или что ты не знал, что то, что ты только что написал, расстроит меня.
Я знаю, что тебе трудно общаться с людьми или поддерживать отношения, но я всегда был твоим другом, Марк. Я все это знал и был твоим другом. Ты абсолютно не умеешь нормально общаться, но я понимал тебя. Я хотел быть твоим другом, и был горд, являясь им.
Я, честно, не представляю, что ты когда-нибудь поймешь, насколько больно ты мне сделал. И я, честно, не понимаю, почему я не ненавижу тебя. Даже если это последнее, что я тебе скажу: да, я не ненавижу тебя. Но я, честно, не вижу никакого будущего после всего этого.
Не представляю, как я могу быть еще более жалким, чем сейчас, когда пишу это. Поэтому я просто заткнусь».
Эдуардо кажется, что это сообщение больше всего похоже на пафосные записи Марка на жж, когда того бросила девушка. Поэтому он пока не отсылает его.
Но потом все-таки нажимает «отправить».
Эдуардо выключает ноутбук, чтобы больше ничего не написать. Или не прочитать. Если Марк соизволит ответить на это.
Звук включенного телевизора привлекает его внимание. Повторяют новости. Если что-то важное и случилось в мире, Эдуардо сейчас все равно. Потому что кое-что чрезвычайно важное только что произошло в его вялотекущей жизни. Он выключает телевизор. На часах – десять вечера.
Эдуардо ложится спать. Он ставит стакан с водой рядом с постелью, а затем утыкается лицом в подушку.
***
- Ты что, спал здесь? – спрашивает Марти.
Марти – программист, занимающийся приложениями для фейсбука. Это он в большей степени виноват в Счастливом фермере (Марк не понимает этого Фермера). И Марти обеспокоен.
Марк действительно спал в офисе. Это не ново, но он уже давно так не делал. Ему хотелось дождаться ответа Эдуардо на последнее сообщение, но когда стало ясно, что этого не произойдет, Марк все равно не захотел уходить. Он переместился на диван в своем офисе, а ноутбук оставил открытым на полу. Марка срубило часа в четыре ночи. Проснулся он в восемь. Работники изумленно пялились на него через стеклянные стены.
Марк кивает и запихивает руки в рукава толстовки.
- Я увлекся одним проектом, - бормочет Марк по пути к холодильнику.
Он вытаскивает оттуда энергетик: для кофеина и искусственных красителей никогда не бывает слишком рано. Марк открывает газировку, а Марти смеется.
- Как в старые добрые времена, да? - Марк кривится, ответить ему на это нечего. – Ты ведь знаешь, что есть люди, которые могут это сделать за тебя?
Марти бросает взгляд на банку в руках Марка. От него самого несет кофе так, что Марк может почувствовать запах, даже находясь на другом конце комнаты. Марк пожимает плечами.
- Если я позволю всем тем людям, которые должны выполнять мои поручения, выполнять все мои поручения, в итоге мне самому будет нечего делать.
- Точняк, - отвечает Марти.
Марка слегка коробит от этой неудачной попытки быть «крутым». Повисает пауза.
- Я пойду, - говорит Марк, указывая банкой газировки на дверь. – Мне еще нужно кое-что закончить.
- Конечно. Увидимся.
Марк кивает в ответ. Слова из последнего сообщения Эдуардо стоят перед его глазами. Он бы все отдал за то, чтобы тот его сейчас понял. Его королевство из прозрачных стен, мониторов и перестукивания клавиш заполнено людьми, которые восхваляют его гениальность, но не понимают его. Даже не пытаются. За деньги счастье не купишь. Но могут они хотя бы сделать из него кого-то другого? Лучшего, чем Марк есть на самом деле? Он одинок, и ему мало того, что он имеет. У него не было секса уже полгода. Ему не интересна музыка, не интересно кино. Не интересны телевизор и книги. Люди, победы – все потеряло смысл. Он не смеялся с тех пор, когда они с Эдуардо еще были друзьями. И он уже не помнит, как звучит смех Вардо.
- Марк? – кто-то окликает его по имени, но Марк заходит в офис и закрывает дверь.
...
«Не знаю, что сказать. Буквально. Я не знаю, что я хочу сказать, или что ты хочешь, что бы я сказал.
Я могу попытаться.
Я хочу, чтобы мы были друзьями.
Прости меня.
Мне казалось, что тебе все равно. Я сделал это потому, что я хотел привлечь твое внимание. Ты заморозил счет в банке, чтобы привлечь мое внимание. А я сделал то, что сделал, чтобы получить твое внимание. Я знаю, что это не одно и то же, но я убеждал себя, что это так.
Ты не поехал в Калифорнию и все время говорил о рекламе, повторял, что нам не стоит связываться с Шоном, но казалось, будто ты не слушаешь то, что я тебе говорил. И я подумал, что если я получу твое внимание, ты выслушаешь меня, вместо того, чтобы постоянно говорить о том, что ты делаешь, о том, что Шон сделал, о том, что мы должны были делать, и этих глупых жалобах о твоей тупой, сумасшедшей девушке.
Я знаю, что это уже неважно, но ты прав. Я принимал как должное, что ты был готов сделать то, что я хотел, когда я этого хотел. Ты всегда делал. Не знаю, почему. Ты был тем парнем, который легко добился бы успеха в бизнесе, а я был ботаном, которому вообще ничего не хотелось, потому что было страшно попытаться что-то попробовать.
А потому вместо того, чтобы поехать в Пало Алто, ты уехал в Нью-Йорк. И тебя не волновало ничего, кроме рекламы. И тебе не нравился Шон так, как он нравился мне.
И я уже больше не был ботаном. Я не пытался, но у меня получилось стать кем-то еще.
Все уважали меня, но казалось, что это были все, кроме тебя. Мне казалось, что я сделал что-то не так. Кое-что действительно было неправильно.
Ты был прав насчет Шона.
Я думал, что мы сможем все выяснить, пересмотреть контракты и остальное, как только ты снова начнешь разговаривать со мной. Слушать меня.
Но ты так и не заговорил со мной напрямую.
Я знаю, что я был отвратительным партнером и еще более дерьмовым другом. Я знаю, что я засранец. И я несчастен.
Мне казалось, что мне плевать на друзей. Если честно, мне казалось, что найти новых друзей будет легко.
Я скучаю, ты до сих пор очень нужен мне. Ты был моим единственным другом».
И:
«Почему ты не сказал мне ДО вынесения решения, что ты предпочел бы извинения сотнями миллионов долларов? Вышло бы куда дешевле.
И мы были бы счастливее, я полагаю. Мы оба».
И:
«Клуб был не причем. Но я, действительно, ревновал. И эта история с курицей – это был не я. Я бы, наверное, тоже покормил курицу курицей. Хотя меня так и не приняли в клуб, поэтому я никогда не делал ничего из этих их тупых вступительных испытаний».
И:
«Вардо, прости».
...
Эдуардо не отвечает.
Марк перестает ждать ответа через четыре дня.
...
Кто-то машет рукой перед лицом Марка. Несколько мгновений уходит на то, чтобы осознать это - и еще несколько, чтобы отвести взгляд от экрана. Он как обычно не в своем офисе. Работать там – значит окончательно изолировать себя.
Этим кем-то оказывается Сара, блондинка с чрезвычайно белыми зубами. Она – что-то типа ассистентки.
- Простите, вы были заняты… - начинает она.
- Все в порядке, - перебивает ее Марк. Он, конечно, раздражен, но полагает, что Сара не побеспокоила бы его без причины.
- У вас внеплановая деловая встреча, - говорит Сара. Марку интересно, как «деловая встреча» может быть «внеплановой». Он хмурится.
- Я занят.
(Нет, не занят.)
- Он довольно настойчив.
- А я довольно занят.
Сара в нерешительности бросает взгляд куда-то за спину Марка, а он хмурится еще сильнее. Марк поворачивается, чтобы посмотреть, на кого там смотрит Сара. Это Вардо. Он бледный, волосы смешно зачесаны, как будто у модели с обложки. Марк помнит его не таким.
Марк резко поднимается, и наушники падают с его колен на пол.
Эдуардо встречается с ним глазами и слегка улыбается. Правой рукой Эдуардо держит ремень сумки, перекинутой через его левое плечо. Он стоит далеко, их разделяют несколько столов.
- Все в порядке, - рассеянно произносит Марк, обращаясь к Саре. – В смысле, я поговорю с ним. У меня есть время. У меня нет никаких запланированных встреч на сегодня, да?
Она не может понять внезапную перемену в настроении Марка. Сара качает головой:
- Нет. Вроде бы нет… Нет.
- Хорошо, - в несвойственной ему решительной манере отвечает Марк.
Сара куда-то уходит, но Марк даже не замечает этого. Он идет к Эдуардо, который молча наблюдает за ним. И когда Марк подходит, он понимает, что они оба сверлят друг друга взглядами, оба настороже. И это ни к чему не приведет.
Но Эдуардо здесь. Он не игнорировал сообщения Марка. Он здесь.
Марк прочищает горло и делает удивительную вещь – делает первый шаг:
- Ты... в Калифорнии, - говорит он. Потому что утверждать очевидное – самая безопасная тактика.
- Я хотел посмотреть тебе в глаза. Звучит глупо, да? - Эдуардо смотрит на свои ботинки, а потом – на Марка. – Прости, что не отвечал на твои сообщения...
- Все в порядке.
- Я просто хотел поговорить с тобой. Я имею в виду, встретиться с тобой. Несколько дней я пытался решиться.
- Я понимаю, - говорит Марк. И что самое удивительное для него самого, он действительно понимает. Он добавляет: - Я рад, что ты здесь.
Эдуардо фыркает, но затем улыбается. И Марк понимает, что ни один миллиард долларов и никакой фейсбук не заменят ему этой улыбки. Поэтому он ревновал. И поэтому он злился.
- Я хотел прийти, - решительно заявляет Эдуардо, Марк кивает и засовывает руки в карманы толстовки.
- Я рад, - повторяет он. Абсолютно по-идиотски.
Но Эдуардо смотрит на него так, будто ждал, что Марк поведет себя по-идиотски. Это так знакомо.
- Я не предупредил, что приеду. Но, знаешь, я просто думал, что ты можешь запретить мне...
- Я бы этого не сделал, - быстро перебивает его Марк. – Я бы не запретил. Как я и сказал, я рад, что ты хотел приехать. Рад, что ты здесь. Хочешь осмотреться?
Марк не может придумать, что еще сказать.
- Конечно, -соглашается Эдуардо.
- Мы можем поговорить, - предлагает Марк. – Позже.
Эдуардо кивает, и Марк кивает за ним в ответ. Эдуардо устраивает следующее за этим молчание. Они идут в том направлении комнаты с большушими мониторами кухни, Эдуардо – на шаг позади, но не так близко, как когда они были друзьями.
По крайней мере, это ближе, чем Нью-Йорк.
Ничего у них не в порядке. Потому что Марк действительно дерьмовый друг и дерьмовый человек (и все остальное, о чем он писал в сообщении). Им с Эдуардо нужно поговорить. И, скорее всего, это будет весьма неприятный разговор, после которого, возможно, уже будет нечего возвращать.
Возможно.
Эдуардо произносит какую-то шутку, и Марк – к ужасу всех в офисе, ведь Марк Цукерберг никогда не смеется – заливается хохотом. Судя по выражению лица Уардо, есть ничтожный шанс, что возможно, он сможет простить Марка.
- Я скучал по тебе, - Марк внезапно останавливается и поворачивается к Эдуардо, который не может понять, в чем дело. Марк на самом деле надеется, что в этих словах читается то, каково это было прожить 4 года без друга. Друга, который, как Марк считал, ненавидел его. Друга, которого больше нет из-за того, что Марк сделал. Но у него не получается.
- Сказать это мне прямо в лицо – уже начало, - Эдуардо не улыбается, но Марк знает: да, так оно и есть.
Засранец. Это правда Марк? У меня все еще есть страница на фейсбуке? Уебок. Принять ли мне заявку?
Он удаляет сообщение. Оно валяется в корзине несколько часов, до тех пор, пока Эдуардо не сдается. Он открывает мейл снова, читает. Там все еще написано то же самое.
Эдуардо кажется, что его пальцы по собственному желанию набирают facebook.com в адресной строке, совершенно забыв спросить у него разрешения. Главная страница сильно изменилась с тех пор, как он был на ней в последний раз, но она все еще узнаваема. Эдуардо набирает пароль и адрес электронной почты, по которому он зарегистрирован (адрес, оставшийся с Гарварда). Пароль тот же, который он все еще использует на всех сайтах (да, это не очень умно, но, по крайней мере, Эдуардо его никогда не забывает).
Страница сообщает ему о настройках безопасности, но Эдуардо пролистывает ее, не обращая внимания на то, что она от него хочет. Эдуардо отсылают к новостной ленте, которая, как он полагает, должна сообщать ему, что происходит с его «друзьями». Только, согласно его домашней странице, у Эдуардо нет друзей.
Странно, учитывая, что он был уверен - в последний раз, когда он заходил на сайт, у него было несколько друзей. Несколько сотен друзей. Их число было неестественно велико, поскольку он еще был известен, как один из основателей сайта. Но теперь – ни одного друга, ни одного сообщения. Вообще ничего. Только одна заявка на добавление в друзья.
От Марка Цукерберга.
Пальцы все еще живут своей жизнью, потому что Эдуардо принимает ее. В следующее мгновение, он закрывает страницу, ненавидя себя, захлопывает ноутбук и выходит на балкон.
Идет дождь. Он в Нью-Йорке.
Он идиот.
...
В Калифорнии Марк опрокидывает банку газировки на свой стол. Напиток неестественного цвета проливается на бумаги. Коврик для мышки намокает, а клавиатура становится липкой.
- Прошу прошения, - говорит он, вскакивая, поскольку теплая газировка начинает капать с края стола на дорогой ковер. – Извините.
Он чувствует себя неуклюжим. Он всегда чувствует себя неуклюжим. За деньги не купишь «уклюжесть». Люди пялятся на него. Частично из-за того, что он – Марк Цукербег, миллионер, их босс. Они всегда пялятся. Частично из-за того, что он только что показал очень впечатляющую координацию движений, разлив банку газировки на себя, свой стол и компьютер. При всех.
- Я принесу салфетки, - наконец произносит кто-то. Все остальные продолжают пялиться.
- Да, - соглашается он. В висках стучит.
«Эдуардо Саверин добавил Марка Цукерберга в друзья».
...
Эдуардо вышел пообедать один. Он выпил слишком много кофе. Одна кружка на полпути до метро. Сразу после выхода – еще одна. И еще – на полпути домой. Он садился в такси, а дождевая вода собиралась на пластиковой крышке стаканчика, в выемке прямо рядом с выбитыми в крышке буквами: без кофеина.
Его руки дрожат, когда он открывает дверь в квартиру. Темно. Эдуардо на автопилоте включает телевизор, наливает себе стакан воды и бросает куртку на стол. Он делает глоток воды. Квартира слишком большая для него одного. Но ведь именно так поступают богачи? Разве это не его обязанность купить себе дом, который никогда не будет казаться домом?
Светящийся индикатор питания на ноутбуке привлекает внимание Эдуардо. Он не помнит, чтобы выключал его. Ноут работал все то время, пока его не было. Эдуардо ставит стакан с водой на стол с громким стуком. И почему-то очень осторожно, Эдуардо подходит к ноутбуку. Страшно даже подумать, что могло произойти в его отсутствие. Страшно даже подумать, что он навлек на себя этим опрометчивым подтверждением запроса на добавления в друзья
Эдуардо открывает крышку ноутбука, и экран оживает. Это занимает несколько секунд, еще несколько секунд уходит на то, чтобы запустить Firefox. Но как только Эдуардо это делает, то сразу же замечает, что у него есть одно новое сообщение.
Он садится.
Учитывая, что у него всего один друг на фейсбуке, и учитывая, что они с этим другом не разговаривали несколько лет, Эдуардо предполагает, что это сообщение от Марка.
Ему интересно, что там говориться. Что-то глупое? Вероятно. Извинения? Еще чего! Эдуардо не уверен, что ему вообще хочется читать это сообщение.
Эдуардо всегда хотел, чтобы Марк получил по заслугам. Он прочитал много статей о фейсбуке после судебного заседания. Больше, чем Эдуардо читал, когда они еще были в хороших отношениях. А, надо признать, быть другом Марка – это весьма извращенное удовольствие. Поэтому Эдуардо открывает сообщение.
Оно от Марка.
Тема сообщения не указана, и оно очень короткое: «Не думал, что ты примешь заявку».
Эдуардо хочет принять эти слова за оскорбление, хочет верить, что Марк пытается разыгрывать жертву, несправедливо обвиненного, изгоя общества, преданного друга... Но это, пожалуй, слишком широкая интерпретация для такого короткого сообщения.
«Я не собирался», - печатает он. Ему интересно, поймет ли Марк, что это значит? Они понимали друг друга очень хорошо. Давно. Он понимал Марка настолько, насколько того вообще можно было понять. Лучше остальных.
Он сомневается, что Марк ответит быстро - занятой человек, владеет каким-то небольшим сайтом под названием фейсбук…
Эдуардо кусает губы в ожидании, но как только собирается закрыть окошко браузера – там сообщение: «Я не уверен, что собирался посылать заявку».
А Эдуардо не уверен, насколько сильна горечь в словах, что он набирает. Он надеется, что она достаточно заметна: «Говорят, фейсбук используют, чтобы поддерживать связь со старыми друзьями…».
Следующий ответ Марка приходит почти мгновенно: «Я не знаю. У меня не осталось друзей, которые все еще разговаривают со мной».
В старые-добрые времена Эдуардо воспринял бы это, как обычную шуточку Марка. Сейчас же сообщение злит его, расстраивает его.
Его пальцы в нерешительности застывают над клавиатурой. Он не уверен, что хочет сказать. Он многое хотел бы сказать, но он не уверен, что едкий сарказм или обвинения в предательстве в интернете, это именно то, что нужно. Он не ожидал снова восстановить связь с Марком.
«Почему?» - пишет Эдуардо. И отправляет.
Он имеет в виду: почему запрос на добавление в друзья. Секунду спустя Эдуардо понимает, что Марк может понять это как обычное «почему?», и с досадой прикрывает глаза рукой. Вероятность того, что Марк ответит на это сообщение, которая раньше вовсе не волновала Эдуардо, достаточно низкая.
Кажется, что Марк не желает отвечать на это крайне важное «почему?». И осознание того, насколько мало значит восстановление общения для Марка, приносит Эдуардо облегчение.
«Я искал тебя. Надеялся, что ты ответишь».
«Я давно не пользовался своим аккаунтом».
«Ты им никогда не пользовался, даже вначале. Я знаю. Я деактивировал его. Вот почему у тебя нет друзей и персональных настроек. Но информация оставалась на сервере, я держал твой аккаунт там, где я смогу его достать. Чтобы проверить, заходил ли ты».
Эдуардо не знает что ответить, когда следом за этим сообщением приходит еще одно: «Я в курсе, что это звучит странно. Но я глубоко сожалею о том, как завершилась наша дружба. Мне нужна была возможность поговорить с тобой, но ты никогда бы не согласился поговорить в реале».
Эдуардо смотрит на слова: «я глубоко сожалею о том, как завершилась наша дружба» и чувствует неопределенную пустоту. Как официально! Это лучшее, на что способен Марк, но, на самом деле, Эдуардо, был бы больше рад упрямому отрицанию собственной вины, чем этому. Если бы Марк сказал эти слова ему в лицо, думает Эдуардо, возможно, они действительно стоили бы чего-то. Они бы стоили чего-то для него.
Но сообщение на экране? Пиксели, биты.
Вся жизнь Марка – это сообщения на экранах, потому что ему абсолютно нет дела до реальной жизни, живых людей и человеческих взаимоотношений. Раньше Эдуардо казалось, что это из-за того, что Марк боялся, чувствовал неловкость и незащищенность. Но теперь он все чаще думает, что это из-за того, что Марк просто-напросто придурок, а Эдуардо обманывал себя, думая, что за этой дрянной обложкой скрывается достойный человек.
Марк никогда не предлагал ему встретиться. Никогда не говорил с ним напрямую во время всех этих судебных заседаний. Они лишь пару раз встречались взглядами.
А Эдуардо бы согласился. Стоило Марку лишь предложить. Потому что Эдуардо идиот. А когда они учились в колледже, он был еще большим идиотом. Потому что был другом самого большого тугодума во Вселенной. Он всегда соглашался, что бы Марк ни утверждал. И возможно, если бы Марк поговорил с ним тогда, они бы смогли оставить все позади. Возможно, Эдуардо бы не был так несчастен.
Внезапно он понял, что безумно зол. А пальцы начали набирать на клавиатуре:
«Ты "глубоко сожалеешь"? Очень великодушно с твоей стороны, Марк! Это почти похоже на человеческие слова, но боюсь, этого не достаточно. Мог бы постараться сильнее. Я бы не встретился с тобой в реале, потому что, если ты не заметил, стоило тебе сказать: "прыгай!", я спрашивал: "высоко?". Или правильнее будет: "деньги!" и "много?". Ты воспользовался моей преданностью, чтобы совершенно разорить меня. Хотя я сомневаюсь, что меня больше расстроил тот факт, что из-за тебя я потерял кучу денег, чем тот, что я потерял лучшего друга. Я не уверен, что наша дружба была дорога тебе, или ты настолько бесчувственное бревно, которому и в голову не пришло, к чему все может привести? Я выбрал суд, Марк, только потому, что был уверен, что никогда не добьюсь от тебя объяснений. Или извинений. Или никогда не смогу вернуть нашу дружбу. Давай на чистоту, я бы предпочел что угодно из этого любым деньгам.
Возможно, ты скажешь, мол, тебе всегда было нелегко разговаривать с людьми в реале. Или что ты не знал, что то, что ты только что написал, расстроит меня.
Я знаю, что тебе трудно общаться с людьми или поддерживать отношения, но я всегда был твоим другом, Марк. Я все это знал и был твоим другом. Ты абсолютно не умеешь нормально общаться, но я понимал тебя. Я хотел быть твоим другом, и был горд, являясь им.
Я, честно, не представляю, что ты когда-нибудь поймешь, насколько больно ты мне сделал. И я, честно, не понимаю, почему я не ненавижу тебя. Даже если это последнее, что я тебе скажу: да, я не ненавижу тебя. Но я, честно, не вижу никакого будущего после всего этого.
Не представляю, как я могу быть еще более жалким, чем сейчас, когда пишу это. Поэтому я просто заткнусь».
Эдуардо кажется, что это сообщение больше всего похоже на пафосные записи Марка на жж, когда того бросила девушка. Поэтому он пока не отсылает его.
Но потом все-таки нажимает «отправить».
Эдуардо выключает ноутбук, чтобы больше ничего не написать. Или не прочитать. Если Марк соизволит ответить на это.
Звук включенного телевизора привлекает его внимание. Повторяют новости. Если что-то важное и случилось в мире, Эдуардо сейчас все равно. Потому что кое-что чрезвычайно важное только что произошло в его вялотекущей жизни. Он выключает телевизор. На часах – десять вечера.
Эдуардо ложится спать. Он ставит стакан с водой рядом с постелью, а затем утыкается лицом в подушку.
***
- Ты что, спал здесь? – спрашивает Марти.
Марти – программист, занимающийся приложениями для фейсбука. Это он в большей степени виноват в Счастливом фермере (Марк не понимает этого Фермера). И Марти обеспокоен.
Марк действительно спал в офисе. Это не ново, но он уже давно так не делал. Ему хотелось дождаться ответа Эдуардо на последнее сообщение, но когда стало ясно, что этого не произойдет, Марк все равно не захотел уходить. Он переместился на диван в своем офисе, а ноутбук оставил открытым на полу. Марка срубило часа в четыре ночи. Проснулся он в восемь. Работники изумленно пялились на него через стеклянные стены.
Марк кивает и запихивает руки в рукава толстовки.
- Я увлекся одним проектом, - бормочет Марк по пути к холодильнику.
Он вытаскивает оттуда энергетик: для кофеина и искусственных красителей никогда не бывает слишком рано. Марк открывает газировку, а Марти смеется.
- Как в старые добрые времена, да? - Марк кривится, ответить ему на это нечего. – Ты ведь знаешь, что есть люди, которые могут это сделать за тебя?
Марти бросает взгляд на банку в руках Марка. От него самого несет кофе так, что Марк может почувствовать запах, даже находясь на другом конце комнаты. Марк пожимает плечами.
- Если я позволю всем тем людям, которые должны выполнять мои поручения, выполнять все мои поручения, в итоге мне самому будет нечего делать.
- Точняк, - отвечает Марти.
Марка слегка коробит от этой неудачной попытки быть «крутым». Повисает пауза.
- Я пойду, - говорит Марк, указывая банкой газировки на дверь. – Мне еще нужно кое-что закончить.
- Конечно. Увидимся.
Марк кивает в ответ. Слова из последнего сообщения Эдуардо стоят перед его глазами. Он бы все отдал за то, чтобы тот его сейчас понял. Его королевство из прозрачных стен, мониторов и перестукивания клавиш заполнено людьми, которые восхваляют его гениальность, но не понимают его. Даже не пытаются. За деньги счастье не купишь. Но могут они хотя бы сделать из него кого-то другого? Лучшего, чем Марк есть на самом деле? Он одинок, и ему мало того, что он имеет. У него не было секса уже полгода. Ему не интересна музыка, не интересно кино. Не интересны телевизор и книги. Люди, победы – все потеряло смысл. Он не смеялся с тех пор, когда они с Эдуардо еще были друзьями. И он уже не помнит, как звучит смех Вардо.
- Марк? – кто-то окликает его по имени, но Марк заходит в офис и закрывает дверь.
...
«Не знаю, что сказать. Буквально. Я не знаю, что я хочу сказать, или что ты хочешь, что бы я сказал.
Я могу попытаться.
Я хочу, чтобы мы были друзьями.
Прости меня.
Мне казалось, что тебе все равно. Я сделал это потому, что я хотел привлечь твое внимание. Ты заморозил счет в банке, чтобы привлечь мое внимание. А я сделал то, что сделал, чтобы получить твое внимание. Я знаю, что это не одно и то же, но я убеждал себя, что это так.
Ты не поехал в Калифорнию и все время говорил о рекламе, повторял, что нам не стоит связываться с Шоном, но казалось, будто ты не слушаешь то, что я тебе говорил. И я подумал, что если я получу твое внимание, ты выслушаешь меня, вместо того, чтобы постоянно говорить о том, что ты делаешь, о том, что Шон сделал, о том, что мы должны были делать, и этих глупых жалобах о твоей тупой, сумасшедшей девушке.
Я знаю, что это уже неважно, но ты прав. Я принимал как должное, что ты был готов сделать то, что я хотел, когда я этого хотел. Ты всегда делал. Не знаю, почему. Ты был тем парнем, который легко добился бы успеха в бизнесе, а я был ботаном, которому вообще ничего не хотелось, потому что было страшно попытаться что-то попробовать.
А потому вместо того, чтобы поехать в Пало Алто, ты уехал в Нью-Йорк. И тебя не волновало ничего, кроме рекламы. И тебе не нравился Шон так, как он нравился мне.
И я уже больше не был ботаном. Я не пытался, но у меня получилось стать кем-то еще.
Все уважали меня, но казалось, что это были все, кроме тебя. Мне казалось, что я сделал что-то не так. Кое-что действительно было неправильно.
Ты был прав насчет Шона.
Я думал, что мы сможем все выяснить, пересмотреть контракты и остальное, как только ты снова начнешь разговаривать со мной. Слушать меня.
Но ты так и не заговорил со мной напрямую.
Я знаю, что я был отвратительным партнером и еще более дерьмовым другом. Я знаю, что я засранец. И я несчастен.
Мне казалось, что мне плевать на друзей. Если честно, мне казалось, что найти новых друзей будет легко.
Я скучаю, ты до сих пор очень нужен мне. Ты был моим единственным другом».
И:
«Почему ты не сказал мне ДО вынесения решения, что ты предпочел бы извинения сотнями миллионов долларов? Вышло бы куда дешевле.
И мы были бы счастливее, я полагаю. Мы оба».
И:
«Клуб был не причем. Но я, действительно, ревновал. И эта история с курицей – это был не я. Я бы, наверное, тоже покормил курицу курицей. Хотя меня так и не приняли в клуб, поэтому я никогда не делал ничего из этих их тупых вступительных испытаний».
И:
«Вардо, прости».
...
Эдуардо не отвечает.
Марк перестает ждать ответа через четыре дня.
...
Кто-то машет рукой перед лицом Марка. Несколько мгновений уходит на то, чтобы осознать это - и еще несколько, чтобы отвести взгляд от экрана. Он как обычно не в своем офисе. Работать там – значит окончательно изолировать себя.
Этим кем-то оказывается Сара, блондинка с чрезвычайно белыми зубами. Она – что-то типа ассистентки.
- Простите, вы были заняты… - начинает она.
- Все в порядке, - перебивает ее Марк. Он, конечно, раздражен, но полагает, что Сара не побеспокоила бы его без причины.
- У вас внеплановая деловая встреча, - говорит Сара. Марку интересно, как «деловая встреча» может быть «внеплановой». Он хмурится.
- Я занят.
(Нет, не занят.)
- Он довольно настойчив.
- А я довольно занят.
Сара в нерешительности бросает взгляд куда-то за спину Марка, а он хмурится еще сильнее. Марк поворачивается, чтобы посмотреть, на кого там смотрит Сара. Это Вардо. Он бледный, волосы смешно зачесаны, как будто у модели с обложки. Марк помнит его не таким.
Марк резко поднимается, и наушники падают с его колен на пол.
Эдуардо встречается с ним глазами и слегка улыбается. Правой рукой Эдуардо держит ремень сумки, перекинутой через его левое плечо. Он стоит далеко, их разделяют несколько столов.
- Все в порядке, - рассеянно произносит Марк, обращаясь к Саре. – В смысле, я поговорю с ним. У меня есть время. У меня нет никаких запланированных встреч на сегодня, да?
Она не может понять внезапную перемену в настроении Марка. Сара качает головой:
- Нет. Вроде бы нет… Нет.
- Хорошо, - в несвойственной ему решительной манере отвечает Марк.
Сара куда-то уходит, но Марк даже не замечает этого. Он идет к Эдуардо, который молча наблюдает за ним. И когда Марк подходит, он понимает, что они оба сверлят друг друга взглядами, оба настороже. И это ни к чему не приведет.
Но Эдуардо здесь. Он не игнорировал сообщения Марка. Он здесь.
Марк прочищает горло и делает удивительную вещь – делает первый шаг:
- Ты... в Калифорнии, - говорит он. Потому что утверждать очевидное – самая безопасная тактика.
- Я хотел посмотреть тебе в глаза. Звучит глупо, да? - Эдуардо смотрит на свои ботинки, а потом – на Марка. – Прости, что не отвечал на твои сообщения...
- Все в порядке.
- Я просто хотел поговорить с тобой. Я имею в виду, встретиться с тобой. Несколько дней я пытался решиться.
- Я понимаю, - говорит Марк. И что самое удивительное для него самого, он действительно понимает. Он добавляет: - Я рад, что ты здесь.
Эдуардо фыркает, но затем улыбается. И Марк понимает, что ни один миллиард долларов и никакой фейсбук не заменят ему этой улыбки. Поэтому он ревновал. И поэтому он злился.
- Я хотел прийти, - решительно заявляет Эдуардо, Марк кивает и засовывает руки в карманы толстовки.
- Я рад, - повторяет он. Абсолютно по-идиотски.
Но Эдуардо смотрит на него так, будто ждал, что Марк поведет себя по-идиотски. Это так знакомо.
- Я не предупредил, что приеду. Но, знаешь, я просто думал, что ты можешь запретить мне...
- Я бы этого не сделал, - быстро перебивает его Марк. – Я бы не запретил. Как я и сказал, я рад, что ты хотел приехать. Рад, что ты здесь. Хочешь осмотреться?
Марк не может придумать, что еще сказать.
- Конечно, -соглашается Эдуардо.
- Мы можем поговорить, - предлагает Марк. – Позже.
Эдуардо кивает, и Марк кивает за ним в ответ. Эдуардо устраивает следующее за этим молчание. Они идут в том направлении комнаты с большушими мониторами кухни, Эдуардо – на шаг позади, но не так близко, как когда они были друзьями.
По крайней мере, это ближе, чем Нью-Йорк.
Ничего у них не в порядке. Потому что Марк действительно дерьмовый друг и дерьмовый человек (и все остальное, о чем он писал в сообщении). Им с Эдуардо нужно поговорить. И, скорее всего, это будет весьма неприятный разговор, после которого, возможно, уже будет нечего возвращать.
Возможно.
Эдуардо произносит какую-то шутку, и Марк – к ужасу всех в офисе, ведь Марк Цукерберг никогда не смеется – заливается хохотом. Судя по выражению лица Уардо, есть ничтожный шанс, что возможно, он сможет простить Марка.
- Я скучал по тебе, - Марк внезапно останавливается и поворачивается к Эдуардо, который не может понять, в чем дело. Марк на самом деле надеется, что в этих словах читается то, каково это было прожить 4 года без друга. Друга, который, как Марк считал, ненавидел его. Друга, которого больше нет из-за того, что Марк сделал. Но у него не получается.
- Сказать это мне прямо в лицо – уже начало, - Эдуардо не улыбается, но Марк знает: да, так оно и есть.